Мой переход. По натянутым струнам.

Во втором эпизоде нашей постоянной рубрики «Мой переход» мы продолжаем рассказывать про трансгендерную девушку Соул, которая недавно решилась на переход. Ее история — это не просто повествование о процессе изменений, это мощный источник вдохновения и поддержки для других трансгендерных людей, сталкивающихся с сомнениями и страхами.

Соул откровенно рассказывает о каждом шаге своего пути, делясь волнениями и переживаниями. Это помогает осознать, что в таких переживаниях нет ничего уникального и что они преодолимы. Она подчеркивает важность уверенного движения к своей цели, несмотря на препятствия.

Открывая рубрику «Мой переход», мы хотим дать слово тем, кто проходит через подобные изменения. Если история Соул вас вдохновит, если ее смелость поможет вам найти решимость сделать свой первый шаг, если вы захотите поделиться своим опытом — мы всегда готовы выслушать и опубликовать вашу историю. Этот раздел предназначен для обмена опытом, поддержки и вдохновения, чтобы каждый, кто сталкивается с подобными вызовами, знал: он не одинок.

Эпизод второй: визит к сексологу.

Следующим моим важным шагом на пути перехода стал звонок в РНПЦ психического здоровья и запись на приём к врачу-сексологу.

Записаться день в день не получилось: очередь к единственному на всю страну специалисту растянулась на месяц вперёд, и мне предложили время визита только на конец мая.

У меня был целый месяц на то, чтобы морально подготовиться к приёму. Я читала и перечитывала интервью трансгендерных людей из Беларуси и других стран о том, как осуществлялся их переход.

Конечно, я очень сильно нервничала. Но были друзья и знакомые, которые меня успокаивали и поддерживали. Они говорили, что всё будет хорошо, что они мне помогут, если не делом, то хотя бы словом, выслушают, обнимут, ну в общем, кто на что способен.

Первый визит в РНПЦ был ознакомительным. Сексолог — это врач, и, как он сам несколько раз подчёркивал во время моего визита, к врачу обращаются с жалобами и проблемами. Переход на МКБ-11 (МКБ — международный классификатор болезней), в Беларуси еще не состоялся, действует МКБ-10, в соответствии с которым транссексуализм считается заболеванием.

Насколько мне известно, у большинства трансгендерных людей первый визит проходит относительно легко. Они сообщают врачу-сексологу, что с детства чувствуют себя не того пола, что им приписали, всю жизнь страдают, имеют проблемы с самоидентификацией, проблемы с половой жизнью или с половыми предпочтениями. Люди обращаются с проблемами, которые чётко сформулированы — гораздо более чётко, чем могла сформулировать я.

Я не знала, чего ожидать от этого визита, что «нужно» говорить. Готовиться к нему заранее считала бессмысленным. Прийти к сексологу и прочитать по бумажке заготовленный текст — это, полагаю, не совсем правильно.

Первая беседа с сексологом прошла очень быстро, оформления карты не происходило, врач дал две анкеты и попросил заполнить их дома.

Одна из них была небольшая, на две страницы формата А4: нужно было ответить на вопросы, выбрав свой вариант из предложенных или дополнив начатые предложения. Заполнять анкету можно было от руки, просто вписывая текст в отведённые поля.

Анкета оказалась не самой сложной для заполнения. Я опасалась, что некоторые вопросы могут оказаться сугубо личными, затрагивающими интимные сферы жизни. Ведь врач-сексолог специализируется на проблемах сексуального характера, к нему обращаются не только трансгендерные, но и цисгендерные люди, имеющие проблемы в интимной жизни. Но в случае с трансгендерными людьми такие вопросы для врача оказываются не столь важными.

Вторая анкета представляла собой большой опросник. Ответить на вопросы нужно было развёрнуто, подробно, желательно предоставив итоговый результат в печатном виде — то есть попросту распечатав на принтере.

Вопросов в анкете было на полторы страницы, а ответов я расписала на шесть страниц А4 девятым кеглем. Не считаю, впрочем, что это много: отвечать так отвечать, и если я хочу, чтобы врач мне помог, то должна предоставить максимально полную информацию о себе. Врач должен понимать, с чем он работает, это облегчит ему постановку диагноза.

Нельзя ведь прийти к терапевту, просто сказать «у меня болит» и ожидать моментальной помощи — врач всегда попросит уточнить, что конкретно болит. Так же и с сексологом. Чем больше информации предоставлено врачу любой специальности, тем проще ему будет помочь пациенту.

Ещё доктор попросил принести копию двух последних разворотов паспорта и прописки, а также три мои фотографии – в возрасте примерно 5, 10 и 15 лет. Кстати, не обязательно приносить оригиналы фотографий, их можно просто распечатать даже на чёрно-белом принтере. Но если приносите сами фотографии, то лучше положить их в конвертик, чтобы они не выпали из папки с вашим личным делом и не потерялись.

Перед вторым визитом к сексологу необходимою было пройти психолога в консультативно-поликлиническом отделении РНПЦ. К психологу не нужно записываться заранее — достаточно прийти в приёмное время, но желательно пораньше, так как при первом визите он выдает опросник, содержащий около 500 или 600 утверждений и, хотя необходимо просто выбрать варианты «верно-неверно», это занимает время. Данный опросник взять домой нельзя, он заполняется непосредственно в кабинете.

Остаток приёма представлял собой стандартные тесты, которые обычно предлагают психологи: выбрать наиболее приятный цвет из предложенных, найти числа от 1 до 25… Такие проверки на «вменяемость», условно говоря, а также диагностика эмоционального фона. Психолог также задавал и устные вопросы, которые были похожи на вопросы сексолога — готовьтесь к тому, что свою историю вам придётся пересказывать разным специалистам много раз.

Через несколько дней уже с пакетом документов — копии паспорта, фотографии, две заполненные анкеты — я пришла на второй приём к сексологу. Плюс психолог КПО передал ему своё заключение.

В начале встречи сексолог просмотрел мои ответы. В одной из анкет был очень интересный вопрос: считаете ли вы себя нормальным/нормальной? Я ответила, что считаю себя нормальной, так как не беру кредиты, не покупаю вещи в рассрочку. Сексолога этот ответ очень удивил. Он спросил: «А вы считаете, что люди, которые берут кредиты — ненормальные?».

Честно говоря, у меня есть друзья, которые покупали товары в рассрочку, брали кредиты, и я видела, как им было тяжело выплачивать потом суммы с процентами. Да, на мой взгляд, люди, которые, с горящими глазами, берут один, второй, третий кредит – на квартиру, на машину, на телефон, на ещё какие-то вещи не первой необходимости, поступают не совсем нормально.

Итак, врач пробежался взглядом по моим ответам и сказал: «Пишите заявления». Заявление о том, что я согласна на обработку моих персональных данных и заявление на постановку на учёт для осуществления гендерного перехода… как-то так, но другими словами, не помню точную формулировку, у меня от волнения всё было как в тумане.

После этого врач спросил: «Так какая же у вас проблема?». Я растерялась и не знала, что сказать. Отвечаю: «Мне некомфортно, плохо живется». Сексолог возразил: «А у нас в стране много кому плохо живется». Я уточнила: «Хочу имя поменять, пластику сделать, другие операции». Врач снова: «А я есть хочу, и что? Скажите, с какой проблемой вы ко мне пришли, а не с какими желаниями».

Я оказалась не готова ответить на этот вопрос, почувствовала себя в тупике… Почувствовала себя на грани нервного срыва — если врач меня развернёт, если скажет «не майтесь дурью», для меня закроется дорога к юридическому переходу, ведь поменять документы в Беларуси я могу только после официальной процедуры… Мне придётся, возможно, до конца жизни мириться с невозможностью стать самой собой… Мне стало страшно…

Да, действительно, позже я осознала, что сексолог – это врач, а не волшебник, к нему нельзя прийти и сказать: «Я хочу!». Хотеть, как известно, не вредно. Врач разбирается в проблемах и жалобах пациентов, ему важно было от меня услышать, с какой проблемой я пришла.

Сексолог заметил моё состояние и сказал: «Успокойтесь, идите домой, подумайте, приходите через два дня, я вас приму без очереди».

Два дня я провела в абсолютно апатичном настроении, которое, к тому же, совпало у меня с ПМС, что только усугубило ситуацию. Я лежала, смотрела в потолок и думала: «Если завтра я ничего не скажу, то могу ставить крест на своей жизни».

Был жуткий стресс, самонакручивание, страшно очень было. Я анализировала свои чувства, пыталась понять, почему мне некомфортно жить в моём теле, почему я хочу перемен… Это был этап не столько сомнений, сколько поисков: что со мной, почему мне плохо, почему всё не так, почему я не могу чувствовать себя нормально, комфортно и адекватно с самой собой? Почему я чувствую себя не так, как хотела бы чувствовать? Что меня привело к решению о переходе? Предстояло облечь в слова своё самоощущение, которое до того момента я никогда не представляла в виде сухой словесной формулировки.

Сексолог, кстати, на втором приёме спросил, почему я пришла по поводу перехода только сейчас? Существует мнение, что осознание несоответствия своего гендера приписанному полу должно произойти в раннем возрасте. Моя же ситуация уникальна тем, что в детстве у меня не было возможности задумываться о себе, о своих ощущениях, я выживала, а не жила и не представляла, что гендер может отличаться от пола.

Врачи обязаны рассматривать все случаи, даже позднего осознания, всё достаточно индивидуально. Мой опыт осознания может не совпадать с чьими-то ожиданиями и устоявшимися взглядами, но врачи должны работать и помогать без исключения всем людям.

Я написала Алисе Сармант из Tg House, рассказала, что я нервничаю и боюсь, что меня развернут, что если нет жалоб, то меня не поставят на учёт.

Алиса объяснила, что врачи не имеют права отказать в постановке на учёт, а если откажут, то нужно требовать указать причину отказа в письменном виде и обращаться с жалобой в вышестоящие инстанции. В переходе может отказать комиссия, а не сексолог.

Врач продемонстрировал, конечно, не слишком эмпатичный подход. Когда я рассказала о подробностях визита к сексологу своим знакомым трансперсонам, они сказали, что этот врач – просто трансфобная сволочь! Да, именно так, прямым текстом…

Знакомая из Франции сказала, что сексолог – просто мужик-трансфоб. Знакомая из Мексики — что он продемонстрировал устаревший подход, но если в Беларуси это так работает, то ничего не поделаешь, это ещё не худший вариант.

А вот знакомая из США сказала, что в её штате процедура трансперехода отчасти похожа на нашу: у них тоже перед заменой документов и гормонотерапией нужно много консультироваться у врачей, наблюдаться в течение длительного срока. У них это происходит мягче, эмпатичнее, но при этом платно.

Американка, кстати, подсказала мне хорошую мысль: это не вина наших врачей, как они преподносят информацию, как организованы процессы наблюдения и помощи трансперсонам в беларусских больницах и клиниках. Конечно, от врача многое зависит: степень понимания, эмпатичности… Но врачи вынуждены работать так, как заведено в нашей медицине, по правилам, которые транслирует наше министерство здравоохранения. Это грустно и тяжело, но набрасываться на врачей и говорить, что они нас, пациентов, притесняют, неразумно. Нужно менять всю систему.

Мне был интересен опыт перехода моих друзей из разных стран, это помогло мне лучше понять, что в нашей медицине — нормально, что — условно нормально, а что — ненормально. С чем можно мириться, а с чем — нет.

В эти два дня мне пришлось покопаться в себе глубже чем когда-либо, пришлось встретиться со своими страхами, в которых мне не хотелось признаваться даже самой себе или на которые я долгое время закрывала глаза. Вновь пришлось прочувствовать весь дискомфорт, весь диссонанс внутри меня и признать, что это действительно проблема и причина для перехода.

Я честно, объективно и, насколько возможно, непредвзято заглянула в себя. Раньше я постоянно отказывала себе во внимании к самой себе, закрывала на себя глаза, не прислушивалась к своим потребностям. Теперь же я осознала свою проблему, и то, что её нужно решать. Я сформулировала свою жалобу.

Придя к сексологу в третий раз, я с трясущимися руками зашла в кабинет и сказала — у меня такая-то проблема. Сформулировала её четко, по пунктам, как я люблю. Рассказала всё как есть, по-честному, не приплетая никаких выдуманных деталей или причин. Знакомые мне говорили, что некоторые врачи хотят услышать от трансгендерных людей какую-то стандартную историю, которая вписывается в их понимание проблемы. Но я ненавижу врать. Я ответила честно и правдиво. И это лучший способ донести информацию. С медициной шутки плохи…

Врач глубоко вздохнул, записал мои слова в карточку и дал направления на обязательные обследования у других специалистов и инструкции, как их проходить. И я вышла из кабинета...

Продолжение следует.